Затужили старик со старухой, загоревали, а сыновья и говорят: Пойдем мы на чудо-юдо, будем с ним биться насмерть.
Старик со старухой снарядили сыновей в дальнюю дорогу. Взяли братья мечи булатные, котомки с хлебом-солью, сели на добрых коней и поехали.
Ехали они, ехали и приехали в какую-то деревню. Смотрят — кругом ни одной живой души нет, стоит одна маленькая избушка. Вошли братья в избушку. Лежит на печке старая старуха.
— Добрые молодцы. Куда путь держите?
— Мы, бабушка, на реку Смородину, на калиновый мост. Хотим с чудом-юдом сразиться, на свою землю не допустить.
— Молодцы, за доброе дело взялись!
Переночевали братья у старухи, а на утро отправились снова в путь-дорогу.
Подъезжают к самой реке Смородине, к калиновому мосту. По всему берегу лежат мечи да луки поломанные, кости человеческие.
Нашли братья пустую избушку и решили переночевать в ней.
— Ну, братья, — говорит Иван, — заехали мы в сторону чужую, дальнюю, надо нам ко всему прислушиваться да приглядываться. Давайте по очереди в дозор ходить, чтоб чудо-юдо через калиновый мост не пропустить.
В первую ночь отправился в дозор старший брат. Прошел он по берегу, посмотрел за реку Смородину — все тихо, никого не видать. Лег под ракитов куст да и заснул.
А Ивану не спится. Как пошло время за полночь, взял он свой меч булатный и отправился к реке Смородине. Смотрит — под кустом старший брат спит.
Не стал Иван его будить, спрятался под калиновый мост.
Вдруг на реке воды взволновались, на дубах орлы закричали — подъезжает чудо-юдо о шести головах. Выехало оно на середину калинового моста — конь под ним споткнулся, черный ворон у него на плече встрепенулся, позади него черный пес ощетинился.
Говорит чудо-юдо шестиголовое:
— Ну что, слуги мои верные! Или чуете Ивана-крестьянского сына здесь? Так он еще не родился, а если и родился, так на бой не сгодился: я его на одну руку посажу, другой прихлопну!
Вышел тут Иван — крестьянский сын из-под моста и говорит:
— Не хвались, чудо-юдо поганое! Давай-ка лучше силы пробовать.
Вот сошлись они, да так ударились, что кругом земля застонала.
Иван — крестьянский сын с одного взмаха снес мечом чуду-юду три головы.
Кричит чудо-юдо:
— Дай мне передохнуть!
У тебя, чудо-юдо, три головы, а у меня одна. Вот как будет у тебя одна голова, тогда и отдыхать станем.
Снова они сошлись, снова ударились.
Иван-крестьянский сын отрубил чуду-юду и последние три головы. Рассек туловище на мелкие части, побросал в реку Смородину, а шесть голов под калиновый мост сложил. После того в избушку вернулся и спать лег.
На другую ночь отправился в дозор средний брат. Походил он, посмотрел по сторонам, потом забрался в кусты и заснул.
Иван и на него не понадеялся. Как пошло время за полночь, взял он острый меч и пошел к реке Смородине. Спрятался под калиновый мост и стал караулить.
Вдруг на реке воды взволновались — подъезжает чудо-юдо о девяти головах. Вышел Иван ему навстречу — на бой вызвал.
Как взмахнул Иван своим булатным мечом, так и снес у чуда-юда шесть голов. А чудо-юдо ударил — по колена Ивана в сырую землю вогнал. Захватил Иван горсть песку и бросил своему противнику в глазищи. Пока чудо-юдо глазищи протирал, Иван срубил ему и остальные головы. Потом рассек туловище на мелкие части, побросал в реку Смородину, а девять голов под калиновый мост сложил. Сам в избушку вернулся, лег и заснул.
Утром приходит средний брат.
— Видал ли ты за ночь чего? — спрашивает Иван.
— Возле меня ни муха не пролетала, ни комар не пищал.
— Раз так, пойдемте со мной, братья, я вам и комара и муху покажу!
Привел Иван братьев под калиновый мост, показал им чудо-юдовы головы. Застыдились братья.
На третью ночь собрался идти в дозор сам Иван.
— Я, — говорит, — на страшный бой иду, а вы, братья, как услышите мой свист — выпустите моего коня и сами ко мне на помощь спешите.
Пришел Иван — крестьянский сын к реке Смородине. Только пошло время за полночь, выехало чудо-юдо о двенадцати головах. Все двенадцать голов свистят, огнем пышут. Конь чуда-юда о двенадцати крыл ах, шерсть у коня медная, хвост да грива железные.
Вышел из-под калинового моста Иван — крестьянский сын.
— Это ты, Иван! Зачем пришел? — спрашивает чудо-юдо.
— Я с тобой насмерть биться, от тебя, проклятого, добрых людей избавить! — ответил Иван, размахнулся своим острым мечом и срубил чуду-юду три головы. Чудо-юдо подхватил эти головы, провел по ним своим огненным пальцем, к шеям приложил — и тотчас все головы приросли.
Плохо пришлось Ивану: чудо-юдо свистом его оглушает, огнем жжет, ударами по колена в сырую землю вгоняет.
Собрался Иван с силами, размахнулся еще раз и срубил чуду-юду шесть голов. Чудо-юдо подхватил свои головы, провел огненным пальцем, к шеям приложил — опять головы приросли. Кинулся он на Ивана — забил его по пояс в сырую землю.
В третий раз размахнулся Иван — крестьянский сын, срубил чуду-юду девять голов. Чудо-юдо подхватил их, провел огненным пальцем, к шеям приложил — головы опять приросли. Бросился он тут на Ивана и вогнал его в землю по самые плечи…
Снял Иван свою шапку и бросил в избушку. От того удара вся избушка зашаталась. Тут только братья проснулись, открыли конюшню, спустили коня, а следом за ним и сами Ивану на помощь побежали.
Прискакал Иванов конь, стал бить чудо-юдо копытами. А Иван выбрался из земли, изловчился, отсек чуду-юду огненный палец и давай рубить ему головы. Все сшиб, туловище на мелкие кусочки покрошил, в реку Смородину побросал.
Прибежали тут братья, отвели Ивана в избушку, умыли, накормили, напоили и спать уложили.
Рано утром Иван встал и отправился к чудо-юдовым каменным палатам. Сидят в тех палатах три чудо-юдовы жены да мать, старая змеиха, замышляют, как Ивану отомстить. Послушал их речи Иван — крестьянский сын и вернулся к братьям.
Собрались братья и поехали домой. Едут они степями, едут лугами. А день такой жаркий да знойный, пить хочется. Смотрят братья — стоит колодец. Говорят они Ивану:
— Давай остановимся, холодной водицы попьем.
Соскочил Иван с коня и принялся колодец мечом рубить. Завыл колодец, заревел дурным голосом. Тут спустился туман, жара спала — и пить не хочется.
Поехали братья дальше. Долго ли, коротко ли ехали — увидели яблоню. Соскочили братья с коней, хотели было яблоки рвать, а Иван давай яблоню мечом под самый корень рубить. Завыла яблоня, закричала…
Сели братья на коней и поехали дальше.
Ехали они, ехали, сильно утомились. Смотрят — разостлан на траве ковер узорчатый. Хотели братья полежать на том ковре, а Иван им ни словечка не сказал, снял свой кушак и на ковер бросил. Вспыхнул кушак пламенем и сгорел — ничего не осталось.
Подошел Иван к ковру, изрубил его на кусочки и говорит:
И колодец, и яблоня, и ковер — все это чудо-юдовы жены были. Хотели они нас погубить, да не удалось им: сами погибли!
Поехали братья дальше.
Вдруг небо потемнело, ветер завыл, земля загудела: летит сама старая змеиха. Разинула пасть от неба до земли — хочет Ивана с братьями проглотить. Видит Иван — беда неминучая, припустил коня во всю прыть, а братья — за ним. Смотрят — стоит кузница, а в ней кузнецы работают.
Пустили кузнецы братьев, за ними закрыли двенадцать железных дверей и двенадцать кованых замков.
Подлетела змеиха к кузнице и кричит:
— Кузнецы, отдайте мне Ивана с братьями.
А кузнецы ей в ответ:
— Пролижи языком двенадцать железных дверей, тогда и возьмешь!
Принялась змеиха лизать железные двери. Лизала-лизала — одиннадцать дверей пролизала. Осталась одна, последняя дверь…
Устала змеиха, села отдохнуть. Тут Иван — крестьянский сын выскочил из кузницы, схватил змеиху да со всего размаха ударил ее о камни. Рассыпалась змеиха на мелкие кусочки, а ветер их во все стороны развеял. С тех пор все чуда-юда да змеи в том краю исчезли — без страха люди жить стали.
А Иван-крестьянский сын с братьями вернулся домой к отцу, к матери. И стали они жить да поживать, как прежде поле пахать, рожь да пшеницу сеять.
